Франсин Риверс - Книжник [The Scribe]
— Мне нужно помолиться об этом, Куриат. Я не могу сказать ни да, ни нет, пока не буду знать Божью волю.
— Он же сказал тебе идти.
— Да, но не сказал, куда.
— Он посылал учеников по двое. Ты пошел с Петром. А я пойду с тобой!
— А как же твоя мать, Куриат? Кто о ней позаботится?
— У Тимофея тоже была мать. Она же его отпустила!
Спорить с мальчишкой было бесполезно.
— Если Бог действительно призвал тебя сопровождать меня, Куриат, Он даст мне подтверждение. — Что скажет Диана на то, чтобы расстаться с сыном и, возможно, никогда его больше не увидеть?
Куриат подошел ближе.
— Я знаю, Бог тебе скажет. Я точно знаю.
— А теперь, может, пойдем еще поспим? — сухо проговорил Епенет. — По крайней мере, до восхода солнца?
* * *Весь день Сила постился — и не получил ответа. Он постился и молился второй день.
Епенет нашел его сидящим в дальнем конце сада.
— Опять пришел Куриат. У тебя уже есть, что ему сказать?
— Бог молчит.
— Может, это означает, что решение за тобой. Хотя Куриат нимало не сомневается, что для него это Божья воля.
— Иоанн Марк слишком поторопился.
— Тимофей был моложе его — и ни разу не оглянулся назад.
— Я думал, все утряслось…
— Ну да, мешок со свитками на плечо — и потопал прочь — и больше ничего тебе не надо.
Сила наградил его мрачным взглядом. Почему этот римлянин находит какое–то непонятное удовольствие в том, чтобы подсмеиваться над ним?
Епенет ухмыльнулся.
— Я так полагаю, решить еще сложнее, когда нельзя взять одного без другого?
Сила сверкнул на него глазами, сердце тяжело забилось.
— Так вот он, ответ… — При этих словах он что–то почувствовал в духе, но решил не обращать внимания. — Если мальчик не готов оторваться от матери, я не смею брать его с собой.
Епенет застонал от досады.
— Это не то, что я хотел сказать. И даже если так, есть решение! Ты мог бы…
Сила резко встал.
— Я не знаю, куда поведет меня Бог, и вернусь ли я сюда еще когда–нибудь. — Миновав Епенета, он направился в дом. — Когда я уйду, уйду один.
Почему он не испытал облегчения при этих словах?
— Ты опять убегаешь, потому что трусишь! — бросил ему вслед Епенет.
Сила не остановился.
На этот раз Епенет крикнул.
— Возьми с собой Диану!
Лицо Силы запылало. Он повернулся.
— Понизь голос!
— Надо же; какой повелительный тон. Частенько слыхивал такой от римской знати! Я просто хотел, чтобы ты меня услышал.
— Я не могу взять с собой женщину! Ее репутация будет загублена, а мое свидетельство — бессмысленно!
Епенет фыркнул.
— Я же не говорю, чтобы ты взял ее в наложницы. Женись на ней!
Сила вспомнил, как Петр, связанный и беспомощный, кричал жене, когда ее истязали римские солдаты: «Помни Господа! Помни Господа!»
Он почувствовал мучительный спазм в горле.
— Да простит тебя Бог, что ты предлагаешь мне такое! — голос его сорвался.
На лице Епенета отразилось искреннее сострадание.
— Сила, я же видел, как ты смотришь на нее, и как она смотрит…
— Я бы предпочел лишить себя жизни прямо сейчас, чем когда–нибудь увидеть, как любимую женщину терзают у меня на глазах.
— Понимаю, — медленно промолвил римлянин. — Но хочу задать тебе один вопрос: когда ты тут молился и постился, ты спрашивал Бога, что Он от тебя хочет дальше, или упрашивал Его согласиться с решением, которое ты уже принял сам?
* * *Когда Сила сообщил о своем решении Куриату, мальчик расплакался.
— Прости. — Сила с трудом выдавливал слова пересохшим горлом. — Может, через несколько лет…
— Ты больше не вернешься в Италию.
— Мне лучше идти одному.
— Нет, не лучше.
— Куриат, будь мужчиной.
— Я мужчина — не меньше, чем был Тимофей, когда вы взяли его с собой.
— Это другое.
— Почему другое?
Сила умолял Господа помочь все ему объяснить, но слова не приходили. Куриат ждал, просительно глядя на него. Сила развел руками, сказать было больше нечего.
Мальчик изучал его лицо.
— Ты просто не хочешь брать меня с собой. В этом все дело, да?
Сила не мог вынести его взгляда. Куриат медленно поднялся и, сгорбившись, зашагал прочь.
Сила закрыл лицо руками.
До него донесся голос Епенета, слова звучали тихо и неразборчиво, но по тону все было ясно. Тот утешал мальчика. Сила ждал, что хозяин явится в триклиний и начнет ему выговаривать. Но его оставили в одиночестве.
Вечером на собрании Сила читал послания Петра к пяти провинциям. Дианы с Куриатом не было. Сила почти обрадовался этому. Он прощался с людьми и старался не думать о мальчике и его матери. Для него собрали пожертвование, чтобы поддержать в пути — выражение любви. Братья и сестры со слезами возложили на него руки и молились, чтобы Бог благословил и сохранил его везде, куда бы он ни пошел. Он тоже плакал, но по причинам, о которых ему не хотелось слишком глубоко задумываться.
— Мы каждый день будем молиться за тебя, Сила.
Он знал: они сдержат обещание.
Рано утром он проснулся с уверенностью, что знает, если не куда, то хотя бы каким образом ему двигаться. Ему приснилось, что Господь жестом зовет его на корабль. Он облачился в новую тунику — подарок Епенета. Затянул пояс, заткнул за него кошелек с монетами. Прикрепил серебряное кольцо и завязал узлом кожаные ремешки, на которых держался футляр, где лежали его тростниковые перья и ножичек для исправлений и резки папируса. Пристегнул чернильницу. Взял плащ, подаренный Павлом, надел, вскинул на плечо мешок со свитками.
Во дворе ждал Епенет.
— У тебя есть все, что нужно в дорогу?
— Да. Спасибо. Мне случалось брать с собой гораздо меньше. Ты и другие обошлись со мной более чем щедро.
— Для меня было честью принять тебя в этом доме, Сила.
Он крепко пожал Епенету руку.
— Для меня это тоже честь.
— Ты пойдешь на север в Рим по дороге или отправишься морем?
— Морем.
Епенет как–то странно улыбнулся.
— В таком случае, я тебя провожу.
Они вышли из дома и двинулись по извилистым улицам. На агоре было полно народу. Урбан кивнул им, когда они проходили мимо его лавки. В порту взгляд Силы перескакивал с одного юноши на другого.
— Ищешь кого–то? — спросил Епенет.
— Куриата. Надеялся попрощаться.
Вон они.
Сила повернулся, и сердце, подпрыгнув, забилось где–то в горле. К нему шли Диана и Куриат, оба с какими–то узлами. Он поздоровался.
— Рад вас видеть! Вчера мне вас не хватало!
Диана опустила свою поклажу.
— Нам надо было собраться.
Собраться?
Куриат обозревал пристань.
— Так какой корабль наш?
Сила уставился на него.
— Что?
Епенет, смеясь, взял его за плечо.
— Идем, мой мальчик. Посмотрим, где есть место.
Сила перевел взгляд с них на Диану.
— Он не может ехать со мной.
— Мы должны.
Мы?
Она серьезно посмотрела на него.
— Сила, мы всю ночь молились, чтобы Господь нам ясно показал, что делать. Вся церковь молилась за нас. Ты знаешь, что на сердце у моего сына. Мы отдали все в руки Бога. Если ты пойдешь на север, значит, тебе идти одному. Если придешь в порт — то нам ехать с тобой. — Она улыбнулась, глаза ее сияли. — И вот — ты здесь.
Он изо всех сил пытался сдержать слезы.
— Я не могу взять вас с собой, Диана. Не могу.
— Потому что боишься за меня. Я знаю. Епенет мне сказал.
— Ты не понимаешь.
— Мое тело могут разорвать, меня могут убить, но это не причинит мне вреда, Сила. И Куриату тоже. И потом, не говорит ли Писание, что трое сильнее, чем один? Господь не даст нам больше, чем мы способны понести, а впереди нас ожидают Небеса. И Он будет с нами везде, куда мы ни пойдем.
— Подумай, как посмотрят на это люди, Диана. Женщина путешествует с мужчиной. Ты же знаешь, что подумают. Как я буду учить святости, если будет казаться, что… — Он отвел взгляд. — Ты понимаешь, что я хочу сказать.
Она кивнула.
— Что мы живем во грехе?
— Да. Это решает все.
Взгляд ее стал нежен.
— Разумеется. Нам нужно пожениться.
Он покраснел.
— Тебе нужно остаться здесь и выйти замуж за кого–нибудь помоложе.
— С чего бы это, когда я люблю тебя? — Она приблизилась к нему вплотную и, привстав на цыпочки, взяла его лицо в ладони. — Сила, я с первого взгляда знала, что хочу стать твоей женой. А когда Куриат так решительно вознамерился уговорить тебя взять его с собой, для меня это было просто подтверждение: Бог направляет твои шаги. Господь привел тебя сюда не только отдохнуть, но обрести семью, которую Он для тебя приготовил. — Она смотрела на него блестящими глазами. — Мы так долго ждали.
